И слог не спасёт, и контекст ничего не даст, и что бы ты ни писал, ты всегда фантаст. (c) Дана Синдерос
Лето 2016. В первый день на новой работе меня отправили на мой первый в жизни тренинг. Группа большая, человек двенадцать. Все вокруг взрослые дяди и тети, все поголовно матерые продавцы.
На одном из упражнений мне нужно сыграть директора ужасно престижной и дорогой школы. Задание простое — любой ценой успокоить разбушевавшегося родителя, с ребенком которого случилась беда: не то ногу сломал, не то просто подрался с кем-то, не суть.
И вот, начинается упражнение. Дверь открывается, влетает дамочка и с порога начинает на меня ОРАТЬ! Я впадаю в ступор, перед глазами плывает и вижу я уже перед собой не эту женщину, а своего отца, кричащего на меня, что я не справилась, опять не справилась, какая же бездарность.
Горло сжиматеся. Взгляд стеклянный. Наконец, тренер понимает, что что-то не так и останавливает задание. Я пытаюсь успокоиться, взять себя в руки, но глаза уже мокрые и я всхлипываю. Вокруг меня стоят люди. Недоумевающие люди. Недоумевающие взрослые люди, которые никак не могут понять что же такое случилось, которым никак не объяснишь, что они взрослые, а мне сейчас тринадцать лет и на меня орет отец.
На одном из упражнений мне нужно сыграть директора ужасно престижной и дорогой школы. Задание простое — любой ценой успокоить разбушевавшегося родителя, с ребенком которого случилась беда: не то ногу сломал, не то просто подрался с кем-то, не суть.
И вот, начинается упражнение. Дверь открывается, влетает дамочка и с порога начинает на меня ОРАТЬ! Я впадаю в ступор, перед глазами плывает и вижу я уже перед собой не эту женщину, а своего отца, кричащего на меня, что я не справилась, опять не справилась, какая же бездарность.
Горло сжиматеся. Взгляд стеклянный. Наконец, тренер понимает, что что-то не так и останавливает задание. Я пытаюсь успокоиться, взять себя в руки, но глаза уже мокрые и я всхлипываю. Вокруг меня стоят люди. Недоумевающие люди. Недоумевающие взрослые люди, которые никак не могут понять что же такое случилось, которым никак не объяснишь, что они взрослые, а мне сейчас тринадцать лет и на меня орет отец.